О субсидиарной ответственности акционеров и руководства: что показывает практика

Гражданское законодательство исходит из базового принципа: юридическое лицо отвечает по собственным обязательствам, а его участники не несут бремя долгов компании. Исключения возможны лишь тогда, когда это прямо предусмотрено законом или учредительными документами. На первый взгляд — это надежный щит, разделяющий активы бизнеса и личное имущество его владельцев.

Когда ликвидационная масса должника сформирована и реализована, но её оказывается недостаточно для удовлетворения всех требований кредиторов, разница между имеющимися активами и долгами может быть возложена на учредителей и руководителей компании. Речь идёт о субсидиарной ответственности — одном из самых мощных инструментов защиты прав кредиторов, который позволяет взыскать убытки с тех, кто своими действиями (или бездействием) довёл предприятие до неплатёжеспособности.

Современная судебная практика чётко демонстрирует, на что обращают внимание хозяйственные суды: не на формальный вид договоров, не на внешнюю «правильность» бухгалтерии, а на реальный смысл, добросовестность и экономическую логику действий должника. Два недавних постановления апелляционных судов — примеры того, как суды оценивают поведение руководства, пытающихся избежать ответственности.

В деле № 916/3130/21(916/3786/24), рассмотренном Юго-западным апелляционным хозяйственным судом 5 ноября 2025 года, учредитель компании, уже привлечённый к субсидиарной ответственности, попытался спасти своё имущество, «подарив» земельный участок и две квартиры жене и дочери. Эта передача состоялась уже после того, как ликвидатор подал заявление о привлечении к субсидиарной ответственности. Суд проявил особую внимательность к природе подобных сделок. Безвозмездные договоры между членами семьи в период, когда ответчик знает о реальном риске взыскания, не просто выглядят подозрительно — они фактически лишают кредиторов возможности получить исполнение. Суд отметил отсутствие экономического смысла таких действий: семья продолжает пользоваться имуществом и после смены собственника, то есть речь идёт не о передаче, а о сокрытии активов. Даже ссылка ответчика на наличие иных активов — корпоративных прав или торговых марок — не помогла, поскольку никаких доказательств их стоимости представлено не было.

Суд подчеркнул: сам факт наличия других активов не влияет на недействительность конкретных сделок, если они совершены с очевидной целью избежать исполнения обязательств.

Другой важный аспект субсидиарной ответственности демонстрирует постановление Северного апелляционного хозяйственного суда от 24 сентября 2025 года по делу № 911/2999/21 (911/1069/24). В центре спора — договоры безвозвратной финансовой помощи, заключенные ещё в 2016 году. На тот момент ООО «Финагро» уже имело существенные долги перед налоговыми органами, не подавало отчётность и скрывало документы. Однако руководство передало другой компании более 663 тыс. грн «помощи», которая не соответствовала ни хозяйственной логике, ни финансовому состоянию предприятия. Суд чётко разграничил сделки, являющиеся частью обычной хозяйственной деятельности, и действия, направленные на вывод активов. Даже формально корректный договор не спасает ситуацию, если его экономическая сущность свидетельствует о злоупотреблении правом. Хозяйственный суд достаточно однозначно установил, что сделки, совершённые в момент, когда компания фактически находится в кризисе и скрывает своё состояние, не могут считаться добросовестными.

Показательно и то, что суд восстановил срок исковой давности, несмотря на то что сделки были заключены восемь лет назад. Причиной стало поведение руководства: документы скрывались, ликвидатору не передавались, отчётность не подавалась, и выявить такие операции было объективно невозможно. То есть именно действия должностных лиц стали юридическим основанием для восстановления сроков, что вновь демонстрирует: избежать ответственности за счёт злоупотребления процессуальными возможностями становится всё труднее.

Системный вывод из этих дел очевиден: в вопросах субсидиарной ответственности решающее значение имеет поведение должника и его намерения. Суды оценивают не только юридическую форму сделок, но всю картину: финансовое состояние компании, хронологию действий, момент совершения операций, наличие конфликта с кредиторами и общую логику сделок. Любая попытка «вывести» имущество из-под взыскания или осложнить работу ликвидатора воспринимается судами как злоупотребление правом и основание для признания сделок недействительными.

Для кредиторов это создаёт реальный шанс защитить свои права даже в тех случаях, когда руководство компании пытается укрыться за формальностями или устаревшими схемами. Для собственников бизнеса — это сигнал, что в процедуре банкротства не стоит рассчитывать на «старые» способы ухода от ответственности.